Координаты монастыря: 54°33′01″ с. ш. 52°47′14″ в. д. / 54.5503917° с. ш. 52.7873111° в. д. / 54.5503917; 52.7873111 (G) (O) (Я)
Бугульминский Казанско-Богородицкий монастырь — дамский монастырь Самарской епархии Российской православной церкви, действовавший в городке Бугульма Самарской губернии, позже Монгольской АССР во 2-ой половине XIX — первой трети XX веков.
Был сотворен и существовал на пожертвования меценатов. В 1931 году был закрыт Русской властью, на монастырской местности разместились учреждения пенитенциарной системы. В текущее время ведётся процесс возвращения построек монастыря православной церкви.
Содержание
1 История 1.1 Предыстория 1.2 Община 1.3 Монастырь 1.4 При русской власти 1.5 Окончательное закрытие 1.6 Кутузка 1.7 Современность 2 Монастырская жизнь 2.1 Училище 2.2 Монастырские храмы 2.3 Содержание причта и монахинь 3 Насельники монастыря 3.1 Настоятельницы 3.2 Причт 4 Ярослав Гашек 5 Примечания 6 Литература 7 СсылкиИстория
ПредысторияВ 1865 году удельный крестьянин села Михайловка Богоявленской волости Бугульминского уезда Самарской губернии Тимофей Арзамасцев достигнул выполнения собственного желания — открытия мужского Бугульминского Александро-Невского монастыря на пожертвованной крестьянским обществом земле.
Узнав об этом, уроженка той же Михайловки, в ту пору мещанка городка Бугульмы, Иустина Митюшкина решила последовать его примеру и основать в городке дамский монастырь. В 1868 году в своем доме в Бугульме с девятью единомышленницами она основала женскую общину. На основании увольнительных свидетельств историкам удалось вернуть имена её первых членов. С 1 сентября 1868 года в общину были приняты:
Арзамасцева Соломония Павловна, 39 лет, девушка, из фермеров села Михайловки Бугульминского уезда, грамоте училась в общине; Копешина Ира Филипповна, 11 лет, девушка, из мещан городка Бугульмы, грамоте училась в общине; Копешина Наталья Кузьминична, 26 лет, девушка, из мещан городка Бугульмы, грамоте училась в общине; Царица Ульяна Сергеевна, 19 лет, девушка, из фермеров села Михайловки, грамоте училась в общине; Кузнецова Анисия Михайловна, 16 лет, девушка, из фермеров села Сумарокова Бугульминского уезда, грамоте училась в Сумароковском училище; Кошкина Мария Даниловна, 28 лет, девушка, из фермеров слободы Старописьмянской Бугульминского уезда, грамоте училась в общине; Митюшкина Иустина Фёдоровна, 46 лет, крестьянка села Михайловки, грамотная; Митюшкина Ксюша Петровна, 9 лет, девушка из фермеров села Михайловки, грамоте училась в Бугульминском городском училище; Прыткова Агрипина Ивановна, 32 года, казачка станицы Нижнеозерной Оренбургской губернии, грамоте училась в доме родителей; Слесарева Дарья Игнатьевна, 12 лет, крестьянка деревни Ивановки Бугульминского уезда, грамоте училась в Бугульминском городском училище.Община была неофициальной, её члены не имели даже статуса послушниц, но жили по монастырскому уставу: при богослужении несли повиновение чтеца и певцов, делали обязанности хлебопёка, повара, лошадницы, коровницы, квасницы, чеботаря, полевых работниц.
Зная о трудностях в деле открытия монастыря, с которыми столкнулся Арзамасцев, Иустина Митюшкина старалась заблаговременно их избежать. Она собрала в общину сестёр с документами — увольнительными свидетельствами, испытывала их желание следовать правилам монашеской жизни — понятно, что вначале её поддержало практически 20 дам, но только половина закрепилась в членах общины. Митюшкина старалась решить и будущие земляные и денежные вопросы планируемой обители. Для этого она договорилась с городскими властями, Бугульминская городская дума 4 марта 1874 года обратилась к губернатору с ходатайством об учреждении дамского монастыря и выделении обители 3 600 квадратных саженей (1,64 га) городской выгонной земли.
После этих изготовлений 30 марта 1874 года Иустина Фёдоровна обратилась с прошением к самарскому епископу Герасиму:
От молодости моей, с некими сестрами моими, влюблена в уединенную жизнь, принося молитвы наши к Господу и во храме Его Святом, и в уединенности. Но при всем этом сердечко мое не находит покоя, так как не заполнилось сердечного ожидания моего устроить в доме моем женскую общину с Архипастырского благословения Вашего Преосвященства и с разрешения Святейшего Правительствующего Синода.Дом мой построен в городке Бугульме на своей моей земле, состоит из 2-ух древесных флигелей, в каких комфортно могут поместиться до 50 сестер. Под домом моим в текущее время имеется земли 60 саженей в длину и 30 саженей по поперечнику, а в недолговременное время имею в виду приобрести ещё 60 саженей в длину и 30 саженей поперечнику усадебной земли. Сверх означенного дома я имею 100 десятин пахотной земли в Бугульминском уезде при деревне Оводовке, отстоящей от городка Бугульмы в 20 милях.
Дом мой с землей и 100 десятин пахотной земли я жертвую в пользу женской общины с обязательством устроить при ней храм во имя Казанской Божьей Мамы и помещение для женской школы и поликлиники. В текущее время в моем доме проживает 20 сестер.
Не считая этого и общество городка Бугульмы сердечно вожделеет об учреждении тут женской общины, и Бугульминская городская дума жертвует в пользу обители землю, смежную с моею, пустопорожние 3 600 квадр. саж. Под усадьбу и огороды. Елабужский же 1-й гильдии негоциант Иван Иванович Стахеев заявил мне свое желание устроить при общине каменный храм во имя Казанской Божьей Мамы: он уже и вложил в Елабужский банк на первоначальное образование общины в городке Бугульме тыщу рублей серебром…
Повергаясь вкупе с сестрами моими к Архипастырским стопам Вашего Преосвященства, слезно умоляю оказать нам милость ходатайствовать перед Святейшим правительствующим Синодом о Высоком утверждении женской общины в городке Бугульме в доме моем.
— ГАСО, ф. 32, оп. 7, д. 2619, л. 1, 4
Но, Герасим постановил: «1874 апреля 8. Отказать Митюшкиной в её просьбе, из-за и без новейшей общины много их, обителей, в Самарской епархии, из коих некие с трудом, и при значимых средствах, обходятся без сторонней помощи и притом в более подходящую пору».
Следующие действия проявили, что решение епископа было почти во всем оправданным. Пока же беда не смутила Иустину, она вновь принялась находить способности обеспечить будущей общине безбедное существование. На это у неё ушло ещё 5 лет, за которые будущему монастырю было пожертвовано ещё 200 десятин земли, а елабужский негоциант I-й гильдии И. И. Стахеев в дополнение к ранее пожертвованной тыще рублей, подарил ещё 30 000 рублей.
Такое обеспечение грядущего обители Самарская духовная консистория сочла применимым, и епископ Герасим обратился в Святейший Синод с ходатайством об учреждении в Бугульме женской общины. 9 августа 1878 году Синод одобрил начинание, уточнив в адресок общины, чтоб «она никогда не производила книжных сборов для усиления собственных средств и не испрашивала каких-то пособий от казны либо от Святейшего Синода», и поручив обер-прокурору испросить императорское дозволение. 3 февраля 1879 года Александр II утвердил решение Синода.
ОбщинаХотя Митюшкина в своём прошении убеждала епископа, что в её доме могут поместиться до 50 сестёр, условия в общине были очень умеренные, жильё больше напоминало казарму, состоявшую из одних кроватей, меж коек молились, тут же и трапезничали, тут же и отдыхали. Новое строительство в ожидании официального утверждения общины шло очень медлительно, за 1-ые 5 лет был построен только один новый древесный дом с флигелем, за вторую пятилетку были построены более просторный древесный дом для сестёр и два древесных флигеля.
Только после официального утверждения общины в 1879 году началось активное строительство: И. И. Стахеев начал строительство каменного храма, спустя два года стенки храма были готовы, внутренние работы и убранство продолжались ещё 5 лет.
К 1883 году были построены каменные келейная и трапезная с кухней, остальные древесные служебные постройки: конюшня, каретник, прачечная, амбар, кладовая — тоже заменялись каменными. Территория была огорожена каменной стенкой с 2-мя воротами. За территорией были выстроен двор для священника и дьякона: каменный дом, кухня, погреб, амбар.
23 сентября 1883 года на 62 году жизни внезапно скончалась настоятельница и основоположница общины Иустина Митюшкина, так и не дождавшись присвоения общине звания монастыря. Её похоронили снутри ограды, спустя год сестринское кладбище на местности общины было официально утверждено. Новейшей настоятельницей стала монахиня Евфалия. При ней строительство интенсивно длилось: из камня были построены здание училища, новые келейные корпуса, корпус с хлебопекарней, кухней и кельями для хлебопёков. Также появилась просфорная, за оградой был обустроен большой скотный двор, зимник для пчёл и другие хозяйственные постройки.
В 1886 году был построен тёплый двухпрестольный храм, спустя ещё год закончилось строительство двухъярусной надпритворной колокольни, пристроенной к тёплому храму.
Вещественное положение общины становилось все более крепким стараниями всё такого же негоцианта И. И. Стахеева, который при жизни пожертвовал обители около 140 тыщ рублей.
К 1889 году в общине проживало 90 сестёр, а в училище училось 20 девченок. В критериях духовного благополучия в общине, её полной денежной самостоятельности, и её активного роста управление епархии признало «достаточное наружное и внутреннее благоустройство общины, полная возможность существования при тех вещественных средствах, какими располагает она без пособия из казны» Преобразование общины в монастырь виделось «полезным в плане роста благотворного воздействия на религиозно-нравственное состояние окружающего малообразованного инородческого населения». 19 мая 1889 года Святейший Синод «с высокого дозволения возвёл женскую общину в статус общежительного монастыря с училищем при нём для девченок с именованием этого монастыря Казанско-Богородицким».
МонастырьБугульминское городское общество поддержало монастырь в его новеньком статусе, пожертвовав обители 2800 квадратных саженей (1,3 га) выгона, примыкавшего к южной ограде обители. Спустя три года, 16 мая 1892 года в память о городском меценате, главном спонсоре строительства городского собора и существования дамского монастыря И. И. Стахееве, городское общество продолжило его дело, пожаловав монастырю в вечное владение ещё 6060 квадратных саженей (2,8 га) выгона с западной стороны монастыря. На пожалованной земле инокини устроили большой огород и разбили 1-ый в городке плодовый сад. По наименованию монастыря была названа и основная улица Бугульмы, до сего времени часть этой улицы носит заглавие Казанской.
Продолжало возрастать число сестёр, к 1910 году их число достигнуло 200. По численности Бугульминский дамский монастырь стал одним из больших в Самарской губернии. Для проживания сестёр при игуменье Нине было выстроено ещё два двухэтажных корпуса, в одном из которых разместилась кухня с подсобными помещениями, а существовавший 1-этажный корпус обзавёлся вторым этажом, где разместилось ещё 20 келий. Для размещения бессчетных паломников за стенками монастыря был построен странноприимный дом с каретником. Монастырское училище переехало в новое, более просторное здание.
В 5 милях (5,3 км) от монастыря, в Микулинской волости, на участке монастырской земли в 295 десятин (322,3 га) был сотворен хутор с хозяйственными постройками. Были построены изба, флигель, баня. Была построена водяная мельница на один постав, амбар, рига, и другие строения. В 15 милях (16 км) от обители находился другой участок монастырской земли. 600 десятин (655,6 га) на ручье Шайтанка, около сельца Анненково Спасской волости со всеми имевшимися на участке постройками были пожертвованы Бугульминскому женскому монастырю коллежским секретарём Н. И. Марковым. В 1897 году постройки были отремонтированы и дополнены. Имелся дом, флигель, кухня, несколько изб-пятистенок, баня. Была также изба для наёмных работников. При хуторе сделали огромное хозяйство: телятники, помещения для дойки скотин, конюшня, сушилка для зерна, амбары для его хранения, подвалы для хранения овощей, каретный двор и другие постройки.
Территория монастыря была обнесена каменной оградой, в какой было двое каменных же ворот. На местности монастыря находились жилые и служебные корпуса, в четырёх из которых проживали монахини, а 5 имели хозяйственное предназначение: пекарня, просфорная, трапезная и т.д. За территорией находился странноприимный дом для богомольцев, построенный в 1885 году. В 1901 году он был перенесён в новый древесный флигель. С западной стороны за оградой находился монастырский огород площадью более 6 тыщ квадратных сажен и 1-ый в городке плодовый сад
При русской властиПосле выхода декрета СНК РСФСР «Об отделении церкви от страны» монастырь лишился всего собственного имущества. Русская власть начала использовать монастырские помещения под собственные нужды. К 1921 году наибольший монастырский корпус был занят общежитием курсантов отдела народного образования, четыре строения были заняты рабоче-крестьянской инспекцией стальной дороги. Монастырский храм был, согласно условиям контракта с русской властью, передан в использование монастырской общине.
Чтоб сохранить права на землю и сельскохозяйственные орудия производства, дававшие пропитание обители, монахини попробовали обойти законы и сделали и официально зарегистрировали сельскохозяйственную артель «Экономия». Таким макаром монашествующие отыскали возможность легализовать свою трудовую деятельность, и обеспечивать свои актуальные потребности.
К 1921 году в монастыре, который занимал сейчас только маленькую часть бывшей монастырской местности, проживало 158 монашествующих, из которых 60 были нетрудоспособные старухи в возрасте выше 65 лет. 50 человек занимались обслуживанием престарелых, шитьём белья и вязанием носков для русских больниц, шитьём одеял для детского дома. Ещё 48 монахинь занималось огородничеством и пахотой. Монастырь (он же артель) не только лишь кормил себя сам, да и удачно делал нормы продовольственной развёрстки, установленные государством. Так в 1918 году монастырь сдал государству 3896 пудов хлеба, в 1919 — 4010 пудов 38 фунтов, в 1920—450 пудов. Стопроцентно производилась молочная развёрстка: в 1919 году раз в день в детский дом сдавалось по 2 четверти молока. В 1920 году была выполнена мясная развёрстка. Также сдавались государству картофель, сено, трава. В 1921 году было засеяно 47 десятин озимых, и 50 десятин яровых посевов. Имелось 10 лошадок.
Но, 5 мая 1921 года президиум Бугульминского кантисполкома отдал приказ в трёхдневный срок очистить все жилые помещения, принадлежащие монастырю. Часть жительниц подлежала выселению на монастырский хутор в 17 милях от городка, часть должна была быть расселена по наиблежайшим деревням.
Уполномоченная общины, как с упразднением поста настоятельницы, именовалась глава общины, игуменья Ангелина (А. Михайлова) отказалась делать схожее требование: «Не пойдем, у нас приличное хозяйство, церковь принята нами на учёт, и все это бросить на произвол судьбы?» Ей поддержали другие монахини: «Кто нам отворит ворота в деревне и кто нас, старух, воспримет?» и местное население. Верующие горожане провели собрание, выбрали делегатов и выслали их в кантисполком с ходатайством об отмене такового постановления. Там их выслушали, отложив решение вопроса до последующего пленарного заседания. Бюро Бугульминского канткома ВКП(б), узнав о проведении собрания без разрешения властей, обвинило игуменью в агитации, две монахини были арестованы, но освобождены спустя три денька за отсутствием материала для обвинения.
Монахини и религиозные горожане 21 мая составили совместное письмо в ТатЦИК. Но 27 мая уполномоченная общины дамского монастыря А. Михайлова получила выписку о выселении монашествующих и о конфискации всей мебели. Она обратилась в местный трибунал, где ей отказали в помощи, вновь обратилась в ТатЦИК с просьбой «взойти в защиту нас, бедных тружениц, и не дать погибнуть нашему сельскому хозяйству, сделанному трудами слабеньких женщин», сообщая что дамы общины озабочены «полным разорением и смертью 100 десятин засева».
Ответом стало решение Президиума Всетатарского ЦИКа 8 июля 1921 года, санкционировавшее выселение сестер из жилых помещений Бугульминского Казанско-Богородицкого дамского монастыря с целью устройства в этих помещениях детского дома.
И всё же выселение в 1921 году не состоялось. Предпосылки этого не известны точно, предположительно сыграли свою роль жалобы и настойчивость игуменьи и верующих городских жителей.
21 сентября 1923 года состоялось организационное собрание Казанско-Богородицкой общины при женском монастыре. Требовалась перерегистрация общины, зачем следовало избрать председателя и членов исполнительного органа, членов ревизионной комиссии, составить поимённый перечень членов общины и церковнослужителей. В собрании учавствовало 102 человека, проживавших в монастыре. Для принятия властями предлагался типовой текст устава, единый для всех религиозных общин страны. В случае отказа его принять, местные органы власти снимали общину с регистрации. Но в тексте устава не делалось разграничений меж монастырскими и приходскими храмами, что не устраивало инокинь, решивших отстаивать монашеский уклад жизни, не хотя считаться обыкновенными прихожанами. Они единодушно занесли дополнение в утомившись, и «определили навечно, чтоб к храму нашей общины в председатели и члены исполнительного органа назначались только монахини нашей общины и чтоб утомившись общины, весь внутренний распорядок жизни, связанный с монашескими обетами повиновения и труда, освященные вековыми традициями, поддерживался постоянно под надзором и управлением избранным нами председателем».
В состав нового исполнительного органа Бугульминской Казанско-Богородицкой православной общины были избраны: монахини Ангелина Скрябина, Евпраксия Толстова, Ира Шестова, Феоктиста Тумаева, Евфимия Золотова, Августа Тришкина, Асенефа Логинова, Евгения Бурашникова, Евдокия Модина, Дорофея Егорова, Анимаиса Кучина. Председателем стала монахиня Евгения Пахомова.
Все эти юридические уловки посодействовали продлить существование монастыря.
Окончательное закрытиеВ 1931 году в бывших монастырских зданиях проживало до 180 человек студентов птицеводческого техникума, до 50 человек студентов агропедагогического техникума, они также использовались под столярную и кузнечно-слесарную мастерские агропедтехникума. Ещё три строения пустовали, были не заперты, в их были выбиты окна, часть дверей сорвана с петель. В студенческих корпусах «царит антисанитарное состояние, которое просит незамедлительного вмешательства соответственных организаций». Из иных зданий сохранились каменная баня с древесным пристроем вместимостью 15-20 человек, два каменных сарая для рогатого и рабочего скота, сараи для хранения грубых кормов.
Летом 1931 года Казанско-Богородицкий храм был закрыт волевым решением Бугульминского райисполкома. Иконы и ценности были изъяты, сам храм стоял пустым. Практически это означало конец существования монастыря.
Решение о закрытии было нелегальным, и 15 февраля 1932 года на заседании президиума исполкома ему попробовали придать легитимный статус, приняв постановление о закрытии на основании подложного заявления: «Ходатайство верующих Казанско-Богородицкой церкви, бывшего дамского монастыря, беря во внимание распад религиозной общины, удовлетворить и имущество принять в госфонд». Схожая фальсификация возмутила верующих, которые обжаловали постановление в ТатЦИКе. В мае 1932 года в Бугульму прибыла инспекция в составе члена Центральной комисии по делам культов при ТатЦИКе Бикеева и заведующего общим отделом РИКа Родионова. Они произвели осмотр религиозные строения Бугульмы, сделав вывод, что районные власти невнимательны по отношению к воззваниям религиозных общин, что местная власть храмы «отобрала нелегально, верующих, которые заступаются за религию — арестовывают, хозяйства раскулачивают…». И районные власти пошли на попятную: 3 ноября 1932 года Бугульминский райисполком заключил новый контракт с религиозной общиной на использование молитвенным зданием монастыря.
Но скоро монастырскими зданиями заинтересовался Народный Комиссариат общественного обеспечения ТАССР, который решил организовать трудовую колонию для «нищенствующих, беспризорных взрослых, проституток и другого деклассированного элемента») конкретно в Бугульме, потому что усадьба монастыря подходила для этой цели, предоставляя готовую инфраструктуру: жилые помещения, бани, рабочие помещения, кухни и т. д.. Нарком соцобеспечения ТАССР Зиганшин писал в Бугульминский райисполком: «Для того чтоб строить новые помещения, нужны большие средства, и вопрос об организации колонии должен будет оттянуться на длительное время». Но райисполком такое решение не устраивало, и он тянул с ответом, не зная, куда убрать из монастыря два техникума с общежитиями, мастерские и лабораторию с конюшней, проводившую исследования менингита у лошадок.
Совсем судьба монастырских строений отважилась в мае 1935 года, когда территорией заинтересовался уже НКВД ТАССР. Дело было в Бугульминской кутузке, здание которой «пришло в полную негодность и угрожает угрозой обвала, что делает полную невозможность содержания в ней заключенных, с обслуживанием 10 районов, прилегающих к Бугульме». Под давлением НКВД и Совнаркома ТАССР райисполком 8 мая 1935 года постановил «передать кутузке местность Бугульминского монастыря».
Но, храм находился на местности монастыря и с размещением на местности кутузки оказывался труднодоступным для верующих. Это не устраивало членов религиозной общины. В это время председателем общины была Ира Александровна Крымова, энергичная и упрямая дама. Община не претендовала ни на какие постройки бывшего монастыря, требуя только предоставления им доступа к храму, которым они воспользовались на основании контракта с Бугульминским райисполкомом. В свою очередь, исполком выслал документы в ЦИК республики в надежде расторгнуть контракт с общиной верующих, чтоб совсем закрыть храм.
Крымова затребовала из городского совета копию постановления, по которому храм монастыря был передан Бугульминскому НКВД. Такового документа ей никто предоставить не мог, потому что храм в ведение НКВД не передавался. Тогда она просила разрешить выстроить за собственный счёт ограждённый проход по местности кутузки, чтоб обеспечить доступ верующих к храму, переданный общине по договору в бесплатное использование, но получила отказ.
Тогда, собрав подписи верующих, Крымова пишет письмо в ЦИК СССР с обжалованием решения горсовета об освобождении помещения храма бывшего дамского монастыря в срок до 2 августа 1936 года. ЦИК СССР отметил, что распоряжение райисполкома об освобождении строения церкви было нелегальным без соответственного постановления ТатЦИК либо ЦИК СССР, и затребовал объяснений со стороны горсовета и райисполкома. Председатель горсовета Сабанин писал в пояснительной в ТатЦИК, что никаких решений с его стороны не было, сроки не устанавливались и вообщем вся мысль выселения принадлежит Совнаркому ТАССР.
Сложилась патовая ситуация, когда Совнарком ТАССР не мог в обход местных властей распоряжаться их имуществом, а районные власти не могли расторгнуть контракт с общиной верующих, лишив их права аренды храма, и закрыть его. В дело вмешались республиканские власти. Крымову вызвали в Казань на переговоры с комиссией по вопросам культа при ЦИК ТАССР, где ей предложили перейти с общиной в Малобугульминскую церковь либо занять бывшее тюремное здание. Но оба варианта в конечном итоге сочли неприемлемыми. В Малой Бугульме была самостоятельная община верующих, ну и село размещалось на расстоянии более 5 км от места проживания прихожан. А здание кутузки было очень ветхим и небезопасным для жизни. В свою очередь, Крымова вновь предложила организовать огороженный проход по местности кутузки к храму, обеспечив доступ верующих. Встреча окончилась ничем.
Тогда власти отыскали новый метод разрешить конфликт. В отношении Крымовой возбудили уголовное дело, она оказалась под следствием, на этом основании райисполком вывел Крымову из состава исполнительного органа общины верующих. Также райисполком обратился с ходатайством в ТатЦИК «о расторжении контракта с общиной верующих» и предложил исполнительному органу религиозной общины взамен монастырского храма одноэтажное каменное здание закрытой старообрядческой молельни с разрешением перенести из монастыря нужное при богослужении имущество.
Другие члены общины не обладали настойчивостью и несгибаемостью Крымовой и им пришлось дать письменное согласие: …Мы с наслаждением принимаем в бесплатное пожизненное использование предоставленное ТатЦИКом помещение для отправления религиозных культов, находящееся в городке Бугульме на улице Герцена (бывшая старообрядческая молельня), заместо бывшей монастырской церкви г. Бугульмы, в чём и подписуемся".
15 ноября 1936 года Президиум ЦИК ТАССР удовлетворил ходатайство Бугульминского райисполкома о закрытии Казанской церкви, тем поставив точку в истории монастыря. И хотя Крымова, находившаяся под следствием, но не арестованная, вновь обжаловала схожее ущемление прав верующих в Комиссии по вопросам культа при ЦИК СССР, и ЦИК СССР телеграммой от 23 ноября 1936 года предложил монгольским властям до окончательного решения дела не препятствовать верующим воспользоваться церковью, но после переписки с ЦИК ТатАССР 11 января 1937 года последовала резолюция ЦИК СССР: «…Вопрос о закрытии Казанской церкви считаем исчерпанным».
КутузкаВ годы Величавой Российскей войны в Бугульминскую кутузку, размещённую на местности Казанско-Богородицкого дамского монастыря было этапировано сходу несколько колоний с Украины, так что в одной только монастырской церкви располагалось около 1,5 тыщ человек. После войны главным контингентом кутузки были учащиеся ФЗУ, в большей степени получавшие срок за прогулы. В 1952 году в кутузке содержались уже небезопасные правонарушители — более 100 человек, часть из которых вышла на свободу по амнистии 1953 года.
В 1964 году заместо кутузки на местности монастыря появился следственный изолятор. С 1985 года заключённые содержатся в новеньком корпусе, в 1986 году в новеньком здании разместилась и администрация СИЗО. В конце 1990-х в эксплуатацию были сданы приёмное отделение, помещения дежурной части и подземный переход к новенькому режимному корпусу. К истинному времени СИЗО рассчитано на содержание 297 человек.
СовременностьВ текущее время сохранившиеся монастырские строения находятся в ведении Бугульминского следственного изолятора № 3. В первый раз верующие попали в Казанско-Богородицкий храм только 28 августа 2012 года. Молебное пение в сослужении духовенства епархии возглавил епископ Альметьевский и Бугульминский Мефодий.
Альметьевской епархии было передано здание бывшего монастырского училища. Другие строения бывшего монастыря находятся в ведении следственного изолятора. В переданном здании ведётся ремонт, планируется расположить в нём домовую церковь и административные помещения. В предстоящем планируется передать весь комплекс построек бывшего монастыря Альметьевской епархии, после окончания строительства новых построек для СИЗО.
21 сентября 2014 года в храме Казанской иконы Божией Мамы в первый раз за последние 70 лет прошла божественная литургия, которую возглавил управляющий Альметьевской епархией епископ Мефодий.
Монастырская жизнь
УчилищеЕщё в своём прошении к епископу Иустина Митюшкина писала о намерении устроить при монастыре школу для девченок. В решении Синода о придании общине статуса монастыря тоже было сказано о необходимости существования училища при обители.
Училище было открыто самарским епископом Серафимом (Протопоповым) 2 сентября 1884 года. Открытие состоялось при «общем собрании городского духовенства, сопровождавшего крестный ход из собора в общину, штатских властей городка, сестёр общины и бессчетного народа». Сначало оно находилось в специально построенном каменном здании длиной 7 саженей (15 м) и шириной 4 сажени (8,5 м), расположенном снутри монастырской ограды. В 1914 году школа получила новое, более просторное здание.
Настоящее обучение было скооперировано только спустя два года. 18 ноября 1887 года училище получило статус церковно-приходской школы. Это была одноклассная школа для девченок с двухгодовым обучением. Училище находилось под полным попечительством настоятельницы, монахини Евфалии. При школе имелась библиотека, в какой было до 150 экземпляров книжек религиозного и духовно-нравственного содержания.
В 1894 году в школе училось 30 дочерей обитателей городка Бугульмы, также 4 полных сироты, живших и воспитывавшихся в монастыре.
Закон Божий в школе преподавали монастырские священники: Николай Сердобов (1884—1890), Владимир Плетнев (1890—1895), Иаков Маслов (1895), Николай Мальцев (1896). В предстоящем их труд продолжили священники Иоанн Юловский, Николай Лепоринский и Василий Правдин.
Математике и славянскому языку с момента открытия школы учил дьякон обители Николай Богородицкий. Другие предметы преподавала поначалу супруга второго священника храма Л. В. Пономарёва. В 1895 году она была признана наилучшим учителем церковно-приходских школ Бугульминского уезда. В предстоящем её обязанности перебежали к дьякону Жоре Громову. С 1889 года российский язык и чистописание преподавала дочь священника Людмила Кронтовская, окончившая курс Самарского епархиального дамского училища. Педагогами в училище были и жёны священников Лидия Аманацкая и Фаина Мальцева, также окончившие женское училище. Уроки пения вёл дьякон Александр Архангельский.
С момента сотворения школы в ней по инициативе монахинь монастыря был введён дополнительный предмет — рукоделие. Первым педагогом была монахиня Ксюша Модина. В 1892 году этот пост заняла послушница Анна Лумпова, окончившая курс в Вятском городском училище. Она вела этот предмет до самого закрытия школы.
Все педагоги школы работали безвозмездно. Обучение тоже было бесплатным, за счёт средств местных обществ и пожертвований личных лиц.
Монастырские храмыИустина Митюшкина в своём прошении к епископу Герасиму писала о намерении выстроить храм во имя Казанской иконы Божьей Мамы при денежной поддержке елабужского негоцианта И. И. Стахеева.
Строительство началось скоро после утверждения официального статуса женской общины, 22 марта 1879 года по проекту конструктора Боссе Ю. А. В 1881 году уже была «окончена в чернее постройка каменного трехпрестольного храма, начинается постройка ограды, помещения для сестер». Храм прямоугольной формы, с двухскатной кровлей, на которой был устроен круглый барабан с шестью световыми окнами, завершавшийся мощным куполом. С восточной стороны были выложены три огромные апсиды во всю ширину строения, равной 8 саженям и 2 аршинам (18,4 метра). Храм был неотапливаемый, трёхпрестольный.
Северный придел был освящён 22 сентября 1882 года во имя Иоанна Златоуста. Южный придел во имя Архистратига Божия Миши был освящён немногим ранее, 7 мая 1885 года. В конце концов, 9 июля 1885 года во имя чудотворной иконы Казанской Божьей Мамы был освящён главный престол. Все три престола освящал игумен Бугульминского Александро-Невского монастыря Аарон.
После погибели головного спонсора обители И. И. Стахеева его дело продолжил его брат, тоже негоциант первой гильдии Д. И. Стахеев. В 1886 году он пристроил к прохладному храму 2-ой, уже тёплый, для каждодневных молитв об упокоении их с братом. 2-ой храм имел в длину 8 саженей (17 м) и в ширину 8 саженей и 2 аршина (18,5 м). В 1887 году к нему была пристроена двухъярусная колокольня. Она обошлась в 11 500 рублей и стала практически посмертным монументом Дмитрию Ивановичу Стахееву.
Правый придел тёплого храма 19 сентября 1889 года освятили во имя святых апостолов Петра и Павла, левый был освящён 22 сентября 1890 года во имя Святителя и Чудотворца Николая. Оба престола освятил игумен Бугульминского Александро-Невского монастыря Николай. К этому времени внутренние стенки храма были расписаны изображениями на библейскую тему. К 1912 году храм снаружи был оштукатурен и побелён.
Храмовые празднички отмечались: в прохладном храме — 8 июля и 22 октября в основном приделе, 8 ноября в правом приделе, 13 ноября — в левом; в тёплом храме — 29 июня в правом приделе, 9 и 6 декабря в левом.
В 1884 году елабужский негоциант Евмений Пантелеев подарил монастырю две иконы греческого письма. Это были выполненные паломниками копии икон монастырей с горы Афон — иконы Божий Мамы и святого великомученика Пантелеимона, оценённые в 250 рублей. Бугульминский негоциант Николай Марков пожертвовал нерукотворный образ Христа Спасателя ценой 100 рублей серебром.
В 1901 году самарский епископ Гурий передал обители особо чтимую икону: копию с чудотворной иконы Албазинской Божьей Мамы «Слово плоть бысть». Каждое воскресенье перед иконой служился молебен с акафистом, а 9 марта отмечалось празднование обретения иконы.
Содержание причта и монахиньВ 1-ые годы существования самообразованной общины (1868—1879) сёстры жили только за счёт собственного труда. В их распоряжении было два флигеля и дворовое место площадью 1800 квадратных саженей (0,82 га), что было более чем робко. Пожертвованный городской думой для уменьшения нужды общины земляной участок в 3600 квадратных саженей (1,64 га) пришёлся как раз кстати, более 10 лет огород на этой местности был главным источником пропитания сестёр.
После официального утверждения общины И. И. Стахеев пожертвовал 31 тыщу рублей, но не на обеспечение сестёр, а на строительство храма. Сама община продолжала существовать очень бедно. Так в 1881 году доход общины составил 555,28 рубля, расход 441,79 рубля, остаток 113,49 рубля. Братского кружечного дохода не было, как и неприкосновенного капитала жертвователей. Для содержания 30 проживавших в общине дам такие числа находятся на грани нищенства, и вероятнее всего дополнительно использовались личные средства членов общины и подаяние городских жителей.
К 1884 году положение общины приметно стало лучше. Из пожертвованных монастырю земель 300 десятин (327,8 га), которые монахини не могли обрабатывать без помощи других, они сдали в аренду за 230 рублей в год. И. И. Стахеев внёс 400 рублей на содержание общины и использовал капитал в 15 000 рублей облигациями восточного займа, чтоб обеспечить жалование монастырскому причту: священнику 450 рублей в год и дьякону — 300 рублей. В этом году в сумме с остатком от предшествующего года в общину поступило 16 858 рублей, а истрачено было 1113 рубля.
И. И. Стахеев скончался в 1885 году, но ещё при жизни он пожертвовал на строительство общины до 140 000 рублей, также завещав ей каждогодний доход в 2300 рублей, и капитал на содержание причта в 16 000 рублей в виде процентных бумаг. Для выполнения критерий завещания братья Стахеевы сделали в Елабуге особый комитет, заведовавший выдачей процентов с капитала Стахеевых на пособия церквям, монастырям и другим благотворительным учреждениям. Отпрыск Д. И. Стахеева, Николай подал заявление в этот комитет: «Я имею честь предложить Комитету найти из процентов с капитала, мною вносимого, на каждогоднее жалованье второму священнику Бугульминского монастыря по 400 рублей на нескончаемые времена, — о чём прошу комитет, если ему угодно будет принять мое предложение». Комитет с прошением согласился.
Не считая этих доходов причт храма получал средства от годичных поминовений, слежения сорокоустов, служение в храме молебнов, панихид, за поминание на проскомидии. Так на вечное поминовение были изготовлены пожертвования со стороны негоцианта Д. И. Стахеева — 4-процентный билет восточного займа в 1000 рублей; иерея села Старенькые Сосны Бугурусланского уезда Петра Невтерова — 75 рублей; мещанки Бузулука Агафьи Егоровой — 50 рублей; бугульминцев мещанки С. Михайловой — 25 рублей, негоцианта М. Белова — 200 рублей, лица, просившего не именовать его имени — 100 рублей… Но же невзирая на общие суммы числилось, что «содержание причта скудное»
Неприкосновенный капитал монастыря в виде облигаций и билетов хранился в отделении Муниципального банка Самары и сбер кассе Муниципального банка при Бугульминском уездном казначействе. Собственные монастырские средства хранились на книгах в сбер кассе Бугульминского казначейства. Эти средства составляли 3725 рублей в 1906 году и 9845 рублей в 1916 году
С началом Первой Мировой войны в монастырь стал поступать кружечный доход, который в 1915 году составил 916 рублей.
В 1916 году монастырский капитал состоял из расписок, облигаций внутреннего займа, сбер книг на общую сумму 24 670 рублей. Монастырский причт располагал капиталом в 30 372 рубля, состоявшим из расписок, билетов на вклады, облигаций внутреннего и наружного займов и сбер книг. В 1916 году общие расходы обители составили 34 073 рубля наличными и 5089 рублей билетами.
Насельники монастыря
Количество сестёр Бугульминского Казанско-Богородицкого дамского монастыря с 1868 по 1923 годы Звание 1868 1879 1884 1894 1901 1910 1916 1921 1923 Глава 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Монахини 12 40 33 39 Сестры 9 33 47 На испытании 69 78 166 160 Члены общины 157 101 Всего 10 34 48 82 119 200 200 158 102 НастоятельницыИустинья Митюшкина родилась в Михайловке 2 октября 1822 года в фермерской семье. Позже перебралась в Бугульму, где обзавелась достаточно огромным хозяйством. Всё своё имущество она пустила на пользу общине. Скончалась 23 сентября 1883 года, была похоронена снутри монастырской ограды.
Последующей строительницей и настоятельницей общины была выбрана монахиня Евфалия (миру Агриппина Ивановна Прыткова). А. И. Прыткова родилась в 1836 году в семье казака станицы Нижнеозерной Оренбургской губернии. В 28 лет вступила в Ключегорскую женскую общину, спустя девять лет была принята в число послушниц. 7 июля 1880 года Агриппина была пострижена в монашество с именованием Евфалия. Самарская духовная консистория 2 ноября 1883 года утвердила её на посту настоятельницы Бугульминской женской общины. 24 ноября 1891 года Евфалия была построена в сан игуменьи. Синод одарил игуменью Евфалию за ревностное служение церкви и развитие женской обители наперсным крестом и серебряной медалью на Александровской ленте в память царствования Александра III. В возрасте 66 лет Евфалия попросила увольнения с поста настоятельницы, и в предстоящем проживала в обители на покое минимум до 1916 года.
Третьей и последней настоятельницей обители стала игуменья Нина. Дочь священника, Валентина Афанасьевна Благодарова родилась в 1847 году. Училась грамоте в доме помещицы А. И. Путиловой, известной благотворительницы и основоположницы Ключегорской женской общины, куда Валентина была принята в 1863 году. В 1870 году указом Самарской духовной консистории была переведена в Бугульминскую женскую общину и утверждена её казначеем. За хорошую службу на этом посту ей было преподано благословение Святейшего Синода. В её характеристике о повиновении было написано: «Поведение очень не плохое; к церкви божьей усердна, послушлива, смиренна; к повиновениям способна; благонадежна». 12 января 1903 года монахиня Нина была построена в сан игуменьи и возглавила обитель. За труды на посту игуменьи Нина была награждёна Синодом наперсным крестом (1905) и Библией (1916), золотой наперсный крест был пожалован ей императорским кабинетом (1916).
Настоятельницы Казанско-Богородицкого дамского общежительного монастыря с 1868 по 1936 год Звание Имя Годы Основоположница самообразованной женской общины Иустина Митюшкина 1868—1879 Настоятельница утверждённой женской общины Иустина Митюшкина 1879—1883 Настоятельница женской общины, монахиня Евфалия (А. Прыткова) 1883—1889 Настоятельница дамского монастыря, монахиня Евфалия (А. Прыткова) 1889—1891 Игуменья монастыря Евфалия (А. Прыткова) 1891—1902 Игуменья монастыря Нина (В. Благодарова) 1903—1917 Уполномоченная Казанско-Богородицкой общины верующих, монахиня Ангелина (А.Михайлова) 1918—1923 Председатель совета Казанско-Богородицкой общины верующих Евгения Пахомова 1923 — … Председатель совета Казанско-Богородицкой общины верующих Ира Крымова 1935—1936 ПричтПоначалу причт монастырского прихода состоял из священника и дьякона. Потому что 1-ый храм был прохладный, то службы велись исключительно в тёплое время года. С возникновением 2-ой церкви службы стали каждодневными, но прерываясь по заболеванию, вялости либо отлучки священника. Тогда игуменья Евфалия обратилась за помощью вновь к негоциантам Стахеевым, сейчас к отпрыску покойного благодетеля негоцианту Николаю Дмитриевичу Стахееву, не поможет ли тот средствами на второго священника. Тот постановил раз в год на содержание второго священника при Бугульминском женском монастыре отчислять по 400 рублей за счёт процентов с капитала Д. И. Стахеева. А монастырь выстроил дом для проживания священника.
Сведения о причте монастырских храмов сохранились с 1884 года. Первым известным священником в монастыре стал переведенный по собственному прошению 29 июня 1884 года из храма села Михайловки Бугульминского уезда священник Николай Сердобов. Отпрыск протоиерея, выпускник Самарской духовной семинарии, ранее трудился учителем Николаевского духовного училища, был священником Николаевского Вознесенского дамского монастыря, священником Михайло-Архангельского храма в селе Михайловка, за годы служения был награждён многими церковными заслугами. Не считая служения в монастыре Николай Сердобов был наблюдателем церковно-приходских школ уезда, а с 1887 года — наблюдателем благочинного окрестность городка Бугульмы. Также он учил закону Божьему учениц монастырского училища, избирался председателем Бугульминского уездного отделения Самарского епархиального училищного совета.
Вторым священником стал переведенный в обитель 29 августа 1890 года по собственному прошению Владимир Плетнёв. После окончания Тверской духовной семинарии он некое время трудился псаломщиком и учителем в церковно-приходских школах. Он также преподавал в монастырской приходской школе, был наблюдателем за церковноприходскими школами Бугульмы и исповедником Бугульминского городского благочиния, составлял катехизисные наставления, был казначеем Бугульминского отделения Самарского епархиального училищного совета. Он участвовал в благотворительной деятельности, собирал пожертвования в пользу пострадавших от неурожая. Был не один раз награждён. 14 сентября 1892 года отец Владимир стал первым священником монастыря, а место второго священника монастыря 14 апреля 1895 года занял Иаков Маслов, выпускник Тверской духовной семинарии, позже трудившийся законоучителем в земской школе. Являлся членом миссионерского общества, управлял миссионерской церковно-приходской школой, служил священником в сельской церкви селе Репьёвке Бугульминского уезда.
Но он исполнял обязанности монастырского священника недолго, 19 июля 1896 года это место занял Николай Мальцев, отпрыск дьяка из Алатырского уезда Симбирской губернии. Окончил Сызранский причётнический класс с положением в стихарь. В монастырской церковно-приходской школе он исполнял должность законоучителя, являлся членом Миссионерского общества и Самарского епархиального духовно-просветительного церковного Алексеевского братства.
В 1901 году на 2-ое священническое место в Бугульминском женском монастыре был назначен только-только рукоположенный Николай Лепоринский. Отпрыск священника, закончил Бугурусланское духовное училище, был псаломщиком в различных сёлах, потом дьяконом в Сергиевске, опять псаломщиком, сейчас в Иверском женском монастыре, откуда и был переведён в Бугульму. Как и его предшественники интенсивно занимался благотворительной деятельностью, был членом Самарского Алексеевского братства, с 1907 по 1915 год являлся законоучителем Бугульминского 1-го приходского мужского училища, был казначеем Самарского епархиального училищного совета.
В 1903 году священником монастыря стал Василий Правдин. Отпрыск священника, выпускник Самарской духовной семинарии, ранее служил псаломщиком и сельским священником, преподавал Закон Божий, исполнял обязанности наблюдающего церковно-приходских школ, был благочинным, членом Бугульминского отделения Самарского епархиального училищного совета и катехизатором.
Последние упоминания о Лепоринском и Правдине относятся к 1923 году, когда Казанская Богородицкая община проходила перерегистрацию.
Последними монастырскими священниками были благочинный, настоятель храма, протоиерей Александр Васильевич Мясников и протоиерей Федор Яковлевич Канцеров. Фёдорвей Канцеров ранее был священником Богаделенской домовой церкви, после её закрытия в 1925 году был принят в члены церковного совета Никольской общины верующих, зарегистрированной при Никольском соборе Бугульмы. А когда и собор закрыли отец Фёдорвей был причислен к храму Казанско-Богородицкой общины бывшего дамского монастыря, где он считался до закрытия и этой церкви, после этого вкупе с Александром Мясниковым подписал согласие принять в бесплатное пожизненное использование помещение бывшего молельного дома старообрядцев заместо монастырского храма.
Ярослав Гашек
Узнаваемый чешский писатель Ярослав Гашек прославил Бугульминский монастырь в своём юмористическом рассказе «Крестный ход». По сюжету осенью 1918 года комендант Бугульмы направляет в дамский монастырь, где «монашенки томятся от бездельничания: только молятся да злословят друг про друга» требование:
«Военная комендатура г. Бугульмы. № 3896. Действующая армия. Гражданке игуменье монастыря Пресвятой богородицы.
Немедля направьте 50 монастырских девиц в распоряжение Петроградского кавалерийского полка. Пошлите их прямо в казармы.
Главный комендант городка Гашек».Немедленно к коменданту Гашеку обратилось местное духовенство с просьбой: «Не губите невинных дев — невест Христовых!», на что тот ответил: «…приказ должен быть выполнен. В казармы необходимо их 50. Если же окажется, что там хватит 30, других 20 я отошлю назад. Но если пятидесяти будет недостаточно, возьму из монастыря 100, двести, триста».
Монашки из монастыря, бугульминское духовенство и огромное количество православного народу со горестными песнопениями крестным ходом направилось к зданию комендатуры: «Лишь в самые тяжкие времена устраивался в Бугульме крестный ход: когда город осаждали татары, когда свирепствовали чума и чёрная оспа, когда разразилась война, когда застрелили царя, и… вот сейчас.». Игуменья обратилась к коменданту: «— Во имя господа бога, что мы там будем делать? Не губи душу свою!».
— Православные! — кричу я в массу. — Там необходимо вымыть полы и привести все в порядок, чтоб можно было расположить Петроградский кавалерийский полк! Идемте!
К вечеру казармы блестели примерной чистотой, а Гашеку монашенка принесла небольшую иконку и письмо от старушки игуменьи с одной только обычный фразой: «Молюсь за вас».
«Теперь я сплю тихо, так как знаю, что ещё и на данный момент под старенькыми дубовыми лесами Бугульмы стоит монастырь Пресвятой богородицы, где живойёт старушка игуменья, которая молится за меня, порочного.» — так кончает Гашек собственный рассказ.
Длительное время эта история числилась плодом фантазии писателя. Он даже не был по сути комендантом городка, а только его ассистентом, вопреки тому, что он писал в своём цикле «Бугульминские рассказы». Но то самое известное письмо Гашека игуменье: «Предлагаю выслать 30 монашек…» было найдено в одном из архивов.
