Координаты монастыря: 51°49′35″ с. ш. 48°07′21″ в. д. / 51.82639° с. ш. 48.12250° в. д. / 51.82639; 48.12250 (G) (O) (Я)
Ни́жне-Воскресе́нский монасты́рь — мужской монастырь Покровской епархии Российской православной церкви, расположенный в округах городка Балаково Саратовской области.
Был основан как старообрядческий мужской монастырь, стал одним из влиятельнейших духовных центров старообрядчества в Рф, в 1829 году был принудительно преобразован в единоверческий. Закрыт в 1928 году. Официально возрождён как православный монастырь в 2005 году.
Содержание
1 История 1.1 Возникновение старообрядцев на Иргизе 1.2 Основание монастыря 1.3 Расцвет 1.4 Падение характеров 1.5 Переход в единоверие 1.6 Единоверие 1.7 Монастырь при русской власти 1.8 Современный период 2 Устройство монастыря 3 Настоятели 4 Имущество монастыря 5 Примечания 6 ЛитератураИстория
Возникновение старообрядцев на ИргизеОкруги рек Большой и Малый Иргиз уже с начала XVIII века становились местами поселения старообрядцев, невзирая на постоянную опасность нападений номадов. В 1727 году архиепископ Казанский Сильвестр (Холмский-Волынец) докладывал Синоду, что «по реке Киргизе (Иргизу) из верховых городов и уездов живут раскольники, убегая от изыскания, с супругами и детками, многолюдно». Власти временами решали поиски таких поселенцев при помощи воинских отрядов, но, невзирая на подобные преследования, местность завлекала всё новых переселенцев. К 1760-м годам в районе проживало «более тыщи русских подданных». Появляется ряд слобод.
Правитель Пётр III выслал на рассмотрение в Сенат указ о дозволении всем старообрядцам, бежавшим ранее за границу, беспрепятственно ворачиваться в Россию с правом свободного исповедания. Г. Р. Державин подразумевал, что схожий указ появился под воздействием поданного крестьянином деревни Малыковки, бывшей одним из центров старообрядчества, Иваном Серебряковым проекта о заселении слабозаселённых мест по Иргизу старообрядцами из Польши. Екатерина II в декабре 1762 года подтвердила прежний указ, дополнительно пообещав переселенцам освобождение от податей на 6 лет и земляные наделы. Указ стал главным источником для колонизации Саратовского края в XVIII веке — исключительно в 1763 году только из польской слободы Ветки, бывшей длительное время старообрядческим центром, на Иргиз переселилось около 20 тыщ человек. Вкупе с переселенцами из Европы на Иргиз всекрете потянулись и переселенцы из внутренней Рф, которым иногда тоже удавалось получить земляные наделы.
Скоро в иргизских слободах появилось несколько старообрядческих монастырей, основанных выходцами из Польши. Четких дат их основания не сохранилось. Невзирая на то, что нередко в литературе встречаются сведения об основании монастырей в 1762 году, ещё сначала XIX века саратовский губернатор Петр Беляков отмечал, что эта дата совсем необоснованна, указывая, что императорский указ вышел только 14 декабря, и добраться из Польши до далённого Иргиза за оставшиеся две недели никто не сумел бы. Другие встречающиеся даты тоже достаточно условны, потому что в большей части основаны на публикациях уже 2-ой половины XIX века.
Основание монастыряПредположительно, первым в 1763 году был основан Воскресенский монастырь. Но другой современный исследователь пишет, что о времени основания монастыря «совершенно нет никаких документальных сведений».
Основоположником считается выходец из польской слободы Ветки Авраамий с братией в 12 человек. Размещался Авраамиев скит около озера, получившего заглавие Монастырского, неподалеку от деревни Криволучье на реке Иргиз, в 32 километрах от села Балаково.
Сначало монахи вели строгую аскетичную жизнь, что снискало им почтение посреди местных старообрядцев. По переписи 1762—1765 годов скоро после основания в Авраамиевом скиту проживало 17 человек.
Если вначале скит ничем не отличался от бессчетных подобных, разбросанных по Саратовской губернии, то скоро он выбился из их ряда и стал реальным местным духовным центром, стремительно развиваясь. Насельники монастыря, посчитав, что свобода богослужения, данная им императорским указом, распространяется и на строительство часовен и храмов, интенсивно занялись строительством. В 1764 году в Авраамиевом скиту была построена древесная часовня во имя Николая Чудотворца. Миряне интенсивно обращались в обитель за назиданиями и разъяснениями Писания, совершением обрядов.
В 1780 году настоятель примыкающего Исаакиевского скита монах Сергий (Юршев) получил официальное разрешение отправлять тут богослужение по старенькым ритуалам. Скоро храмы появились во всех иргизских монастырях. При Сергии, ставшем одним из духовных фаворитов иргизских монастырей, в их были совсем определены монастырские уставы, и обители получили наименования по заглавиям храмов: Нижне-Воскресенский, Средне-Никольский и Верхне-Успенский (позже перевоплощенный в Спасо-Преображенский). Приставки Нижне-, Средне- и Верхне- монастыри получили в согласовании с расположением по течению реки Большой Иргиз.
РасцветС сих пор началась активная общественная деятельность этих монастырей по окормлению старообрядческой паствы. Иргизские монастыри стремительно стали всероссийским центром старообрядчества, но лидирующее положение посреди их занял Спасо-Преображенский — единственный, который мог проводить богослужение по всем канонам, в Нижне-Воскресенском к 1783 году проживало 3 священника и не было ни 1-го дьякона, а в Средне-Никольском не было ни тех, ни других.
Воскресенский монастырь стал интенсивно строиться и обзаводиться хозяйством. Вопреки существующему запрету для старообрядцев на создание каменных церковных строений из кирпича были выстроены трапезная и настоятельские покои. Православные церквные власти Саратовской губернии не один раз пробовали привлечь внимание светских властей к схожему нарушению порядка, но были проигнорированы. К 1787—1788 годам в монастыре проживало уже около 200 человек.
В 1791 году монастырь возглавил инок Прохор. Его главным рвением было желание чтоб Нижне-Воскресенский монастырь ничем не уступал Верхне-Спасо-Преображенскому. Начинается строительство новых храмов, растёт число келий. В 1797 году амбиции Прохора были удовлетворены. К концу XVIII века в иргизских старообрядческих монастырях стали молвить о единоверии, причём приверженцем перехода обителей под управление синодальной церкви был Сергий, но его начинание не отыскало поддержки, он был сменён на посту настоятеля Верхне-Спасо-Преображенского монастыря и изгнан с Иргиза. Новым духовным фаворитом иргизских монастырей стал Прохор, пользовавшийся не наименьшим почтением.
Сначала 1797 года по поручению взошедшего на престол Павла I монастыри с визитом посетил владимирский губернатор Павел Рунич, прошлый его доверенным лицом. В Нижне-Воскресенском монастыре хранилась подписанная Руничем копия с правительского приказа:
«Ехать вам в Узени и в прилежащие места, уверьте жительствующих о моем к ним благоволении и о желании моем созидать их всегда в спокойствии и удовольствии»— Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Рязань, 1885. Т. I. Вып. I. С. 95
. Рунич остался доволен увиденным, и писал настоятелю Прохору, с которым сдружился:
«мне очень будет приятно, если вы, как по собственному монастырю, так и по иным монастырям иргизским, настоятелей и братию уверите, что могут они о собственных нуждах ко мне относиться, чтобы я, будучи об оных известным, нашелся в состоянии демонстрировать вам и им легитимные мои услуги и пособия…»Скоро по приглашению Рунича Прохор и старец Иосиф из Верхне-Спасо-Преображенского монастыря посетили Санкт-Петербург, где были удостоены императорской аудиенции, имея возможность выложить ему свои просьбы.
Павел I не только лишь словестно, да и на самом деле благоволил иргизским монастырям. Он даровал монахам освобождение от рекрутской повинности, официально разрешил строительство новых церквей и келий, практически легализовав монастыри. Скоро при межевании Саратовской губернии земли, занятые монастырём, были официально оформлены и дарованы ему, что в предстоящем подтвердил и новый правитель Александр I, только некординально уменьшив площадь отведённых территорий. В свою очередь монахи не забывали и Павла Рунича даже после его выхода в отставку: сохранилось его письмо в монастырь:
«От 1-го октября протекшего (1824) года письмо Ваше и осетра с бочонком свежайшей икры я получил»— Лебедев А. Материалы для истории раскола в Поволжье. Лаконичный очерк истории Иргизских раскольнических монастырей. С. 8)
Благоволение со стороны трёх русских царей попорядку не могло не сказаться как на благосостоянии монастыря, так и на его религиозном воздействии. Если в 1-ые годы иноки не имели практически ничего, то сначала XIX века имущество монастыря, как и примыкающих обителей, оценивалось более, чем в 100 тыщ рублей — гигантскую сумму, ставившую его в один ряд с богатейшими монастырями Синодальной церкви. Со всей Рф в монастырь приезжали старообрядцы с ценными дарами для собственной духовной святыни. В принадлежности монастыря находилось много древних икон, увенчанных жемчугами либо серебряными вызолоченными ризами. Среди главной церкви монастыря висело большущее медное, но обильно высереберенное паникадило с 54-мя канделябрами общим весом в 18 пудов.
В духовном плане иргизские монастыри тоже процветали. Соборными постановлениями 1779—1780 годов иргизские монастыри получают фактическую монополию на право приёма беглых священников из РПЦ через миропомазание с оставлением в прежнем сане. Сейчас беглопоповские старообрядческие общины со всей Рф для исправления церковных треб воспринимали только священников, помазанных в иргизских монастырях. Это очень подняло авторитет монастырей посреди старообрядцев. По данным единоверческого архимандрита Платона в монастыре при Прохоре было около 50 беглых попов, «из коих все, по справе, были разосланы по различным местам Рф к раскольникам». Священники, посланные Прохором из монастыря служили по всей Рф, в том числе в Королёвской моленной Санкт-Петербурга в 1811 году. В 1818—1819 годах Нижне-Воскресенский монастырь даже обустроил в Вольске подворье, ставшее сборной станцией для священников, разъезжавшихся из обители по всей стране для служения. Сформировался даже особенный рынок. Главы старообрядческих общин выкупали священников на Иргизе (стоимость «исправленного» священнослужителя колебалась от 500 до 2000 рублей) навечно либо на время, после этого вели торговлю их профессией, перевозя из 1-го старообрядческого поселения в другое, и зарабатывая на этом хорошие средства. Фактически раз в год выходили новые и новые запреты монастырям принимать беглых священников, которые благополучно игнорировались.
Иргизские монастыри стали представлять приметную конкурентнсть официальной Российской Православной церкви. Ряд исследователей ассоциирует воздействие иргизских монастырей с такими религиозными центрами как Киев либо Афон. Герои романа П. И. Мельникова так молвят о монастырях:
«Как по падении благочестия в древнем Риме Царьград Вторым Римом стал, так и по падении благочестия во святой Афонской горе 2-ой Афон на Иргизе явился… Воистину королевство иноков было… Жили они беспечально и во всем обильно…» Падение характеровВ значимой части источников отмечается, что нахлынувшие блага изменили жизнь в обители. Если в 1-ые годы после собственного появления монастырь был центром аскетизма, то позже монахи в значимой степени отошли от подобающей инокам скромности. Всякий труд в монастыре не стал воспользоваться почтением, у многих появились личные хозяйства, а на местности монастыря в празднички и выходные устраивалась ярмарка, на которой продавались в том числе запрещённые для монахов чай, табак, сахар.
Вначале оппозиционное настроение по отношению к официальной Церкви привело к тому, что в обитель принимались любые беглые православные попки. Не спрашивались ни документы, ни предпосылки, по которым они впали в немилость. В то же время многие приходившие в монастырь были лишены сана за неподобающее поведение: за корыстолюбие либо дебоширство. И от собственных привычек они не желали отрешаться и на новеньком месте. К тому же практически все сбежавшие на Иргиз священники были вдовцами, и не имея способности по канонам вступить во 2-ой брак, многие не могли устоять перед искушением перед дамским полом. И хотя священники проживали не в самом монастыре, по подобные примеры часто появлялись перед иноками, причём последний недостаток старообрядческих священников вынуждал закрывать глаза на их поведение. Такое попустительство привело к тому, что и монахи монастыря скоро стали открыто посещать примыкающие раскольничьи поселения, чтоб свести тесное знакомство с обратным полом. Один из иргизских старожилов в собственных «домашних записках» писал: «За Волгою для кузнецов недоставало углей на ковку цепей, в которые заковывали нетрезвых и буйных иноков и попов, а в кабаках — вина, из-за сластолюбия наших скитников, которые подражая в сластолюбии мусульманам относительно их гаремов, подобно им и свою религиозность соблюдали».
Но посреди русских старообрядцев монастырь продолжал воспользоваться почтением и оставался религиозной святыней.
Вобщем, современные исследователи истории иргизских монастырей считают сведения о бессчетных прегрешениях монахов преувеличением и частью антираскольничьей пропаганды, отмечая, что сведения об их возникают только в поздних источниках XIX века таких, причём изданных Синодальной церковью, и не подкрепляются архивными документами.
Переход в единовериеЗа годы правления Александра I правительство и деятели Церкви пару раз решали пробы пришествия на иргизские монастыри, но они все оканчивались неудачей и не были особо напористыми. Временами по монастырям проводились розыскные мероприятия, так в 1818 году в Нижне-Воскресенском монастыре было поймано 47 беглецов, в 1821 году Министерство внутренних дел предписало монастырю не позволять духовным лицам отлучаться от обители и не делать принимать беглых священников, а в 1826 году был запрещён колокольный гул. Но монастырское управление игнорировало подобные требования, ну и местная власть в лице губернатора Петра Белякова учитывала большущее число старообрядцев в регионе, в том числе занимавших высочайшие посты, и не вожделела ссориться с управлением монастырей, губернатор не раз приглашал к для себя настоятелей для советов и консультаций.
Всё поменялось для монастыря с воцарением Николая I. К 1827 году в монастыре жило 300 монахов и послушников. 10 мая 1827 года правительство воспретило священникам переезжать из 1-го уезда в другой, скоро вышел сейчас уже императорский указ старообрядцам не принимать беглых священников. Монастырское управление эти требования обычно проигнорировало, но новый губернатор А. Б. Голицын начал расследование, по итогам которого последовали 1-ые аресты.
По просьбе властей настоятель составил статистическое описание обители, сообщив, что в ней имелось 11 священников, 2 церкви, 47 келий.
Весной 1828 года губернатор А. Б. Голицын посетил монастыри, неудачно пытаясь склонить их к единоверию. Нижне-Воскресенский монастырь был поближе всех к столице губернии и первым попал под давление. 14 июня 1828 года губернатор вновь приехал в обитель, где прочитал перед 62 иноками несуществующий правительственный указ об ликвидировании иргизских монастырей, если те не воспримут единоверия. При помощи подобного обмана ему удалось получить подписку настоятеля Адриана с большей частью братии о принятии единоверия.
«…При сем всепокорнейшее и обще просим вас исполнить волю вышняго правительства, ибо мы духовно хотим принять христопреданную и на утвержденную на камне единоверческую церковь с её ритуалами в недолговременном времени, невзирая на невежествующих и незнающих закона… Употребите, сиятельнейший князь, все средства о переименовании монастыря и церквей наших единоверческими, на пт Платона, митрополита столичного…»— Мордовцев Д. Л. Последние годы иргизских раскольничьих общин // Дело. — СПб., 1872. — № 1, 2, 4. — С. 149-150.
Но ни один из оставшихся монастырей примеру Нижне-Воскресенского не последовал. Более того, в Средне-Никольском монастыре немедленно собрался собор, на котором отступники были преданы отлучению от общения. Старообрядческая община села Криволучье выдвинула Адриану требование об отказе от единоверия, сопровождая его опасностями. С подобными требованиями выступили старообрядческие общины Москвы и Санкт-Петербурга. Поток пожертвований, обеспечивавший благосостояние монастыря закончился. 10 иноков и 5 бельцов, боясь преследований, покинули монастырь совсем, другие протестовали и возмущались. 29 июня, подчиняясь давлению, Адриан выслал губернатору письмо за 29 подписями с просьбой возвратить им подписку о переходе в единоверие. Губернатор, вопреки прежним контрактённостям, отказал им в этом. Заместо этого начались новые аресты: 15 июня был арестован один из иноков, сначала июля ещё четыре, 8 июля — последний священник монастыря. Русское правительство, делая упор на предложения губернатора ещё больше ужесточило запреты для монастыря: воспрещалось отлучаться из монастыря без разрешения губернатора, воспрещалось принимать желающих в бельцы и послушники, постригать в монахи, воспрещалось проживание лиц по просроченным паспортам.
Местное население, в большей степени состоящее из старообрядцев, интенсивно включилось в противоборство церквей. Многие близлежащие селения (Сухой Отрог, Кормёжка, Криволучье, Большой Кушум), ранее, при переписи религиозных конфессий в 1811 году, указавшие себя как православные, сейчас открыто добивались признать их старообрядческими, 554 обитателя этих деревень подали официальные прошения о занесении в списки раскольников.
В октябре Адриан, утомившись от борьбы и с властями, и с братией отказался от должности настоятеля, на его место был избран Никанор. В январе 1829 года губернские власти усилили давление на настоятеля, устроив практически охоту на бельцов монастыря, отлавливая их по одному и отправляя в бойцы. В конечном итоге уступая насилию, на принятие единоверия согласился уже Никанор. Ему удалось склонить на свою сторону 9 иноков, а активные противники принятия единоверия, во главе с Прохором, были частью сосланы в Сибирь, частью отданы в бойцы, нескольким престарелым инокам было разрешено переселиться в Спасо-Преображенский и Никольский монастыри. В обмен Никанор просил высвободить 8 обитателей обители, содержавшихся в заключении в данный момент, но губернатор прошение проигнорировал.
Жителям примыкающих сёл в штыки восприняли весть о наступлении в их монастырь единоверческой церкви. Как писал Голицын: «в стёкшемся народе из соседственных селений, Мечетного и Криволучья, заметен был дух беспокойства и даже буйства, по случаю тому, что им было понятно соглашение иргизских настоятелей к принятию единоверческой церкви». Обитатели даже собирались на потаенные сходки, возмутить на волнения других старообрядцев уезда. Реакция властей не принудила ожидать: близлежащую молодёжь, пригодную к военной службе забрали в бойцы, негожую сослали на поселение, а мальчишек записали в военные кантонисты.
Единоверие27 июля 1829 года Нижне-Воскресенский монастырь был утвержден в ведомстве Святейшего Правительствующего Синода как единоверческий мужской монастырь 3-го класса, штат которого состоял из игумена и 12 монахов.
В октябре обе церкви монастыря были поновой освящены, но монастырь к этому времени уже опустел, желающих перейти в единоверие нашлось совершенно незначительно. Большая часть разбрелась по стране в поисках наилучших мест, где можно было бы жить, соблюдая ритуалы и традиции. Участь монахов вызывала сострадание со стороны населения, «их считали страдальцами за веру, имели с ними сношение и благоговели перед ними», таким макаром правительство не только лишь не перебороло старообрядчество, но, напротив, содействовало его распространению по стране.
С принятием единоверия в самом монастыре не достаточно что поменялось. Различия в богослужебной практике были достаточно малозначительными, и в монастыре сохранялись традиции старообрядческого монастыря. Но лишённый поддержки местного населения монастырь навряд ли бы просуществовал длительно в новеньком состоянии, если б в 1828 году не активировалась миссионерская деятельность во вновь сделанной Саратовской епархии. Саратовские архиереи подразумевали сделать монастырь центром борьбы с расколом, потому что из-за удалённости Саратова это было сделать проблемно, а близкорасположенный Вольск фактически и был оплотом староверия. Неприятие местным популяцией единоверческого нрава монастыря доходило до того, что на нового настоятеля монастыря архимандрита Платона даже было совершено покушение, и погибели он избежал только чудом.
Спустя пару лет Платон уже помогал властям направить в единоверие подольше всех противящийся Верхне-Спасо-Преображенский монастырь. Он обрызгал раскольничьи святыни и храм святой водой, после этого, по воззрению раскольников, они утратили свою святость, тем лишив их смысла сопротивления.
C 1 января 1851 года монастырь стал относиться к сделанной Самарской епархии.
Монастырь на открытке начала XX векаВ 1863 году древесная Рождества Богородицы церковь была разобрана, на её месте построили каменную тёплую однопрестольну церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы.
В 1907 году под Воскресенскую церковь и колокольню были подведены каменные фундаменты. Тогда в монастыре проживало всего 14 монахов и 15 послушников.
Монастырь содержал школу в селе Криволучье, открытую в 1894 году в доме местного крестьянина Исидора Дружинина, постригшегося в монахи. В 1897 году в монастыре было выстроено здание для училища, где учили единоверческому чтению, письму и крюковому пению. В училище предстоящем занималось несколько 10-ов учеников.
Монастырь при русской властиПосле установления русской власти братия пробовала сохранить обитель под видом трудовой артели, но это только на короткий срок отсрочило закрытие монастыря. В январе 1928 года монастырь был закрыт.
Его храмы были уничтожены: ранее в 1918 году сгорела Воскресенская церковь, построенная ещё в 1789 году, а каменный храм Рождества Богородицы был разобран. Главный храм во имя Воскресения Христа Спасателя поставили на учёт в основном управлении науки Наркомпроса как художественный исторический монумент, и самарский губисполком даже выделил средства на его ремонт и реставрацию. Но во время 2-ой волны борьбы с религией сначала 1930-х годов храм был уничтожен.
Находившееся на местности монастыря кладбище сровняли с землей, а богатые каменные надгробья использовали в хозяйственных целях или побросали в Монастырское озеро.
В оставшихся настоятельском и братском корпусах располагались в различное время различные социальные учреждения: санаторий, детский дом. Подольше всех тут «задержалась» психиатрическая лечебница, открывшаяся в 1956 году. В 2003 году из-за недочета средств психиатрическая лечебница была закрыта.
Современный период Звонница в восстанавливаемом монастыреВ июле 2004 года по указу епископа Саратовского и Вольского Лонгина (Корчагина) на местности монастыря было учреждено подворье Свято-Никольского монастыря Саратова во главе с иеромонахом Максимилианом (Кононенко).
12 февраля 2005 года в одном из полуразрушенных корпусов был отслужен 1-ый молебен. Журналистка Наталья Волкова, посетившая восстанавливаемый монастырь в то время писала:
Пустыми глазницами выбитых окон глядят на нас построенные в русское время строения бывшей поликлиники. От 1-го из их остались только стенки. Древние монастырские постройки XIX столетия — три братских корпуса и дом настоятеля — смотрятся куда лучше. Впечатляющей толщины стенки строили на века, а крыши не успели либо не смогли разобрать. Но поражает даже не это, а стройность строительного плана. Представьте для себя в заволжской глуши двухэтажное здание в стиле модерн… Можно осознать, что некогда монастырский комплекс был правильной прямоугольной формы, а в центре его высился храм в честь Воскресения Господня.
Где были святые врата? Где располагалось братское кладбище? Пока непонятно. Понятно только, что на колокольне были куранты, в церкви — уникальный семиярусный иконостас, богатейшая ризница… Была и 2-ая церковь, освященная в честь Рождества Пресвятой Богородицы с приделом во имя святого Иоанна Богослова. Где она размещалась — сейчас тоже установить тяжело. Зато издалека видно низкое розовое здание с маленьким колоколом, висячим на перекладине световой опоры, — сегодняшний храм во имя апостола Иоанна, бывшая поварня. Он — предмет особенной заботы отца Максимилиана. До Пасхи, престольного монастырского праздничка, нужно и местность вокруг в порядок привести для Крестного хода, и потихоньку обустраивать церковь далее. Ведь главное в монастыре — его молитвенная жизнь, богослужения.
— «Православная вера», газета Саратовской епархии, №6, март 2005 г.
27 декабря 2005 года постановлением Священного Синода восстанавливаемый Нижне-Воскресенский мужской монастырь на Иргизе был выделен в самостоятельный монастырь.
5 октября 2011 года монастырь отошёл в подчинение новоучереждённой Покровской епархии, которая была выделена из части Саратовской.
Устройство монастыря
В литературе не сохранилось никаких сведений о правилах управления иргизскими монастырями. В неких публикациях они именуются общежительными, вобщем, безо всяких на то оснований. Но сохранился монастырский утомившись, сделанный по аналогии с уставом Верхне-Спасо-Преображенского монастыря, утверждённый общим собранием и относящийся в большей степени к настоятелю:
Всеми силами пещись о братии. Иметь при для себя 12 человек из братии для совета, без которого не делать никаких дел. В церквах иметь кружку с подаяниями, которые идут только священникам. Если кто из братии станет виноватым, то его подкармливать, воли не лишать, а наказывать только по определению с советом. Все суммы подношений поступают к настоятелю, но шнуровые книжки прихода-расхода инспектируют старцы. Для получения подношений в письмах назначить особенного поверенного, который будет их получать, записывать в книжки, передавать настоятелю, а тот передает казначею либо уставщику церкви. Приходящих на богомолье либо для житья ни под каким видом без Совета не принимать. Для приезжих казначей выделяет все надобное. Без Совета и казначея настоятелю никуда самовольно не ездить. Растрата средств настоятелем только после согласия Совета и казначея. Если кто-то из братии окажется виноватым в злодеянии выдавать того в присутственные места по желанию всей братии. Лишнего скота не держать, а для ухода за ними держать соответствующее число работников. Если настоятель не будет все это исполнять, Совет доносит об этом другим настоятелям, если же настоятель не подчиняется избирается новый.Настоятели
Первым настоятелем монастырям стал его основоположник, инок Авраамий, до собственного бегства в Польшу прошлый крестьянином Казанской губернии.
После погибели Авраамия пост настоятеля занял монах Адриан, некогда казак из Самары, пришедший на Иргиз совместно в Авраамием, но его управление было недолгим, понятно, что уже в 1789 году обитель возглавлял монах Лев. В 1791 году он уступил собственный пост самому известному из всех настоятелей монастыря — Прохору. Четких сведений о его жизни до возникновения в монастыре не имеется. Ведали, что он был отпрыском обеспеченного вольского негоцианта, обладал огромным состоянием, и даже ссужал средствами наследника престола Павла Петровича, который не запамятовал собственного кредитора став царем. Имелись и другие слухи, в каких Прохор был то отпрыском грузинского царя, а то отпрыском самой Екатерины II.
Особенные слухи прогуливались вокруг его возникновения в монастыре: типо обеспеченный саратовский негоциант Калмыков, торговавший хлебом по всей Рф, в один прекрасный момент выслал большой караван с продуктом на Урал, во главе которого поставил собственного отпрыска Петра. Но неподалеку от Урала на караван напала какая-то бродячая орда, которая похитила весь хлеб, а Петра уничтожила. Но спустя некое время к Калмыкову явился некий человек, объявивший себя его отпрыском, рассказав, что его не уничтожили, а взяли в плен, откуда он бежал при способности. После этого он выпросил у отца разрешение постричься в монахи, для выполнения данного для себя в плену клятвенного обета. Для этого он отправился в Авраамиев скит, где и был пострижен под именованием Прохора.
Так либо по другому, приблизительно в 1788 году в монастыре появился инок Прохор, который уже спустя три года занял пост настоятеля. Скоро он ещё более возвысился, одержав верх в противоборстве с духовным фаворитом всех иргизских монастырей Сергием, и заняв его место, став практически старообрядческим «патриархом». При нём монастырь вступил в эру благоденствия, велось новое строительство, лишь на пополнение ризницы было потрачено, по неким сведениям, более 100 тыщ рублей. Около сорока лет Прохор стоял во главе Воскресенского монастыря, из которых около 30 лет он также практически был главой всех иргизских монастырей. При нём в монастырях было выстроено несколько церквей, 10-ки келий, существенно возросло число монахов и послушников: в эру большего расцвета в монастырях проживало до 3000 человек.
В 1820 году в Нижне-Воскресенском монастыре состоялись перевыборы настоятеля, на которых по просьбе Вольского старообрядческого общества Прохор был снят с должности, а на его место назначен Тарасий, но уже в сентябре 1825 года Прохор вновь возглавил монастырь.
Во время гонений на монастырь в 1828 году его возглавлял настоятель Адриан, но осенью он подал в отставку, новым строителем монастыря стал Никанор, при котором монастырь совсем перебежал в единоверие. Он же стал первым настоятелем единоверческого монастыря.
В 1831 году по прошению братии новым настоятелем стал насельник Единоверческого Высоковского монастыря Костромской епархии инок Платон, некогда прошлый послушником в Средне-Никольском монастыре, и ушедший в обитель к перешедшему в единоверие и изгнанному с Иргиза первому иргизскому «патриарху» Сергию. Он установил в монастыре строгие порядки, искоренив всякие отличия от строгости монастырской жизни, занимался миссионерством, обратив в единоверие 53 крестьянина села Криволучье, за что был награждён орденом Святой Анны 2-й степени. Вобщем, многие историки считают, что подобные принятия единоверия в округах иргизских монастырей были только фикцией, целью которой было получить в село священника для справления треб, при всем этом все ритуалы и службы велись в предстоящем по раскольничьим канонам, о единоверии не вспоминая.
В предстоящем монастырь находился под управлением архимандрита Марсалия, основавшего училище, и других управителей, не оставивших такового приметного следа в истории обители.
Главой воссоздаваемой с 2004 года обители стал иеромонах (позже игумен) Максимилиан (Кононенко), прошлый насельник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 25 декабря 2014 года иеромонах Иоанн (Фощий) назначен новым настоятелем обители.
Имущество монастыря
В 1786 года стараниями настоятеля Авраамиева скита Адриана заместо существовавшей часовни началось строительство нового храма во имя Воскресения Христова, освящённого в 1789 году. Это была пятиглавая древесная церковь, построенная и обустроенная на средства известного винного откупщика Василия Алексеевича Злобина. В храме находился большой и редчайший даже для «никонианских» храмов семиярусный иконостас, иконы для которого писал именитый тверской богомаз Иван Пешехонов. Четыре из восьми икон местного ряда были украшены тяжёлыми серебропозолоченными окладами. Другие иконы тоже были богато украшены. Имелась при храме шитая золотом и серебром древная плащаница, сделанная в 1351 году, на которой изображались двунадесятые празднички. В храме имелась особенная святыня: малая раскладная древесная семиглавая церковь, в какой по преданию, служили в Москве ещё во времена татаро-монгольского ига. Другой достопримечательностью храма была большущая дарохранительница, на изготовка которой ушло четыре с половиной пуда меди и полтора пуда серебра. Она чуть помещалась на престоле. Её размеры были принужденными, потому что старообрядцы из-за редкости литургий, проходивших по ритуалу, нуждались в большенном количестве Святых Даров. Священники служили литургию на большом Агнце, который потом дробился на тыщи частиц, помещавшихся в дарохранительницу, и в предстоящем развозившихся по всей Рф. Отличался храм и очень прекрасными вызолоченными медными Королевскими воротами, также не малым медным же, но посеребрённым шестиярусным паникадилом с с 54-мя канделябрами общим весом в 18 пудов, в каком на празднички загоралось четыре пуда свеч. Священнические и диаконские облачения, стихари, воздухи и покровцы отличались красотой.
Всего по описи, изготовленной епископом Иаковом (Вечерковым) в монастыре имелось до 20 старых антиминсов, хотя большая часть не имело святых мощей, самый старенькый из которых был освящён в 1536 году.
Была построена раздельно стоящая колокольня, на которой находилось одиннадцать колоколов и куранты.
В 1795 году в Нижне-Воскресенском монастыре появилась ещё одна тёплая двухпрестольная древесная церковь во имя Рождества Богородицы с приделом во имя апостола Иоанна Богослова. Средства для её строительства были выделены вновь Василием Злобиным.
В 1791 году на обратном берегу Иргиза появился монастырский хутор для хранения хлеба и иных запасов. Не считая хозяйственных строений, посреди которых были две ветряных и одна водяная мельницы, в нём также находилось 10 древесных келий. В миле от монастыря находилась пасека. Имелись рыбные ловли на Большенном Иргизе и Большенном Кушуме, также монастырском озере. По генеральному межеванию 1801 года Нижне-Воскресенский монастырь получил в вечное владение 2060 десятин земли, часть из которой сдавалась в аренду.
В самом монастыре число келий было увеличено до 50, некие из которых были двуэтажными. Три келейных корпуса были выстроены из кирпича. Тогда же, в конце XVIII века в монастыре появились библиотека, поликлиника, монастырь был обнесён высочайшей древесной оградой, с одними каменными воротами.
В 1863 году древесная Рождества Богородицы церковь была разобрана, на её месте был построен новый каменный храм. Во 2-ой половине XIX века монастырский хутор обзавёлся кузницей, помещениями для скота, паровой мельницей м кирпичным заводом, построенным в 1897 году.
По сведениям Александра Лебедева, сначала XX века посреди трёх мужских иргизских монастырей Нижне-Воскресенский монастырь обладал самой большой библиотекой посреди иргизских монастырей, в нём находилось около 450 старопечатных памятников.
